кафедра политических наук

виртуальная библиотека

предыдущая

следующая

оглавление

Умер сей Иоанн Великий99 в 7014 году от сотворения мира. Ему наследовал его сын великий князь Гавриил, впоследствии названный Василием [он держал в заключении своего племянника, сына брата, Димитрия, который еще при жизни деда был избран, согласно обычаям народа, законным монархом, и поэтому ни при жизни племянника, ни впоследствии по его смерти Василий не желал подвергнуть себя торжественному избранию в монархи]. Он во многом подражал отцу и сохранил в целости то, что тот ему оставил; сверх того, он присоединил к своей державе множество областей не столько войной,  которой он был менее удачлив, сколько своей хитростью. Как отец его подчинил себе Новгород Великий, так и сам он поступил с союзным Псковом; присоединил он и [знаменитое] Смоленское [княжество], находившееся более ста лет под властью литовцев. Хотя после смерти Александра у Василия не было никакого повода к войне с Сигизмундом, королем польским и великим князем литовским100 , он, видя, что король склонен более к миру, чем к войне, и что литовцы тоже не желают сражаться, все же нашел случай к войне. Он стал говорить, что сестра его, вдова Александра, отнюдь не встречает с их стороны подобающего ее сану обхождения101 ; кроме того, он обвинил Сигизмунда в том, что тот поднял против него татар. Поэтому он объявив войну и, подведя  пушки, осадил Смоленск, хотя никак не мог взять его. Меж тем Михаил Глинский (Lynczky, Linskhi), происходивший из знатного рода и семейства русских государей102 , который некогда, при Александре, пользовался большой властью, бежал к великому князю московскому, как о том расскажем ниже; он тут же убедил Василия взяться за оружие, обещая ему взять Смоленск, если его осадят снова, но с тем условием, чтобы московит уступил ему это княжество. Когда Василий, согласившись на условия, предложенные Михаилом, опять обложил Смоленск тяжкой осадой, Глинский посредством  переговоров, а вернее подкупа, овладел городом и взял с собой в Московию  всех военачальников, за исключением лишь одного , который вернулся к своему господину, зная, что неповинен в измене103 Остальные же [офицеры (centuriones)], подкупленные деньгами и подарками, не дерзнули вернуться в Литву, а чтобы найти извинение своему преступлению, они внушили воинам страх, говоря: «Если мы отправимся в Литву, то нас могут где угодно и ограбить, и убить». Страшась такого бедствия, воины все ушли в Московию и содержатся там на жалованье государя104 .

Возгордившись от этой победы, Василий велел своему войску немедленно двинуться в глубь Литвы, а сам остался в Смоленске. Когда затем московиты захватили несколько сдавшихся им ближайших городов и крепостей, тогда только польский король Сигизмунд собрал войско и послал его на помощь осажденным в Смоленске, но было уже слишком поздно. Вскоре по взятии Смоленска Сигизмунд, узнав, что московское войско движется на Литву, примчался в Борисов (Borisow), расположенный у реки Березины (Beresina), и отправил оттуда свое войско под предводительством Константина Острожского. Когда этот последний подошел к Борисфену близ Орши (Orsa), города, отстоящего от Смоленска на двадцать четыре немецких мили105 , то там уже стояло войско московита числом приблизительно в восемьдесят тысяч человек106 , тогда как литовское не превышало тридцати пяти тысяч, хотя имело несколько пушек. 8 сентября 1514 года Константин, наведя мост, переправил пехоту через Борисфен возле города Орши; конница же переправилась по узкому броду под самой крепостью Оршей. Когда половина войска перешла Борисфен, об этом доложили Ивану Андреевичу Челяднину (Czeladin)107 , которому московит вверил главное начальство (summa rerum, obrister Haubtman), советуя напасть на эту часть войска и уничтожить ее. Но тот возразил на это: «Если мы сомнем эту часть войска, то останется еще другая часть, с которой, вероятно, смогут соединиться другие войска, так что нам будет грозить еще большая опасность. Подождем до тех пор, пока не переправится все войско, ибо наши силы настолько велики, что, без сомнения, мы без особого усилия сможем либо смять это войско, либо окружить его и гнать, как скот, до самой Москвы. В конце концов нам не останется ничего другого, как занять всю Литву». Меж тем литовское войско [усиленное поляками и иностранными воинами приближалось, и когда оно продвинулось на четыре мили от Орши, оба войска остановились. Оба крыла московитов отошли несколько дальше от остального войска, чтобы окружить врага с тыла; главные же силы стояли в боевых порядках посредине, а некоторые были выдвинуты вперед, чтобы вызвать врага на бой. Напротив в длинном строю расположились разнообразные войска литовцев, ибо каждое княжество прислало свое войско с собственным вождем (dux), так что в строю каждому отводилось особое место. Наконец, построив передовые отряды, московиты затрубили наступление и первыми двинулись на литовцев. Те, нисколько не оробев, стали твердо и отбили их. Но вскоре к московитам был посланы подкрепления, которые в свою очередь обратили литовцев в бегство. Таким образом несколько раз то та, то другая сторона, получая подкрепления, поражала другую. Наконец сражение разгорелось с величайшей силой. Литовцы, умышленно отступив к тому месту, где у них были спрятаны пушки, направили их против наседавших московитов и поразили задние их ряды, выстроенные в резерве, но слишком скученные, привели их в замешательство и рассеяли. Такой неожиданный боевой приём поверг московитов в ужас, ибо они считали, что в опасности находится только первый ряд, бьющийся с врагом; придя в смятение и полагая, что первые ряды уже разбиты, они обратились в бегство. Литовцы, развернувшись и двинув все свои силы, преследовали их, гнали и убивали. Только ночь и леса положили конец этому избиению.Между Оршей и Дубровно (Dobrowna), которые отстоят друг от друга на четыре немецких мили, есть река по имени Кропивна (Cropiwna)108 ; предавшись бегству по ее опасным и крутым берегам, московиты потонули в таком количестве, что запрудили течение реки. В этом бою были взяты в плен все военачальники [и советники] (московитов); главнейшим из них Константин устроил на следующий день самый пышный прием, а затем отослал их к королю; они были распределены по литовским крепостям109 . Иван Челяднин с двумя другими знатными князьями уже пожилых лет содержался в Вильне (Wilna, Wilde) в железных оковах. Когда цесарь Максимилиан отправил меня послом в Москву, я, с позволения короля Сигизмунда, посетил их к и утешал; кроме того, по их просьбе я дал им взаймы несколько золотых110 . Узнав о поражении своих, государь тотчас же покинул Смоленск и бежал в Москву, а чтобы литовцам не досталась крепость Дорогобуж, он велел сжечь ее. Литовское войско устремилось прямо к городу Смоленску, но взять его не смогло, так как московит разместил там гарнизон и вообще перед оставлением города хорошо укрепил его; кроме того, осаде мешала надвигавшаяся зима. Далее, многие, обремененные после сражения добычей, стали возвращаться домой, считая, что они уже достаточно потрудились. Наконец, ни литовцы, ни московиты не умеют штурмовать крепостей. Эта победа не дала королю ничего кроме возвращения трех крепостей по сю сторону Смоленска111 . На четвертый год после этой битвы московит направил войска в Литву и расположился между течением реки Двины и крепостью Полоцком (Poloczko); оттуда он отправил значительную чисть войска опустошать Литву, захватывать полон, убивать и жечь. Воевода полоцкий (Poloczkij Wayvoda) Альберт Гаштольд112 в одну из ночей сделал вылазку и, переправившись через реку, поджег сено, приготовленное московитами для длительной осады, и напал на врага. Один из них были перебиты, другие утонули во время бегства, третьи взяты в плен, и только немногие спаслись. Из остальных, которые, разбредшись, опустошали Литву, одни были разбиты в различных местах, другие, плутая в лесах, уничтожены крестьянами113.

В это же время московит ходил и на Казанское царство как с судовою, так и с конною ратью, но вернулся оттуда безуспешно, потеряв очень много воинов114. Хотя государь Василий был очень несчастлив в войне, его (подданные) всегда хвалят его, как будто он вел дело со всяческой удачей. И пусть домой иногда возвращалась едва не половина воинов, однако московиты делают вид, будто в сражении не потеряно ни одного. Властью, которую он имеет над своими подданными он далеко превосходит всех монархов целого мира. Он довел до конца также и то, что начал его отец, именно: отнял у всех князей (principes,-) и у прочей (знати) все крепости [и замки]. Даже своим родным братьям он не поручает крепостей, не доверяя им115. Всех одинаково гнетет он жестоким рабством, так что если он прикажет кому-нибудь быть при дворе его или идти на войну или править какое-либо посольство, тот вынужден исполнять все это за свой счет116. Исключения составляют [юные] дети бояр, т.е. знатных лиц,более скромным достатком [таких лиц, придавленных бедностью, он обыкновенно ежегодно принимает к себе и содержит, назначив им жалованье, но не одинаковое]. Те, кому он платит в год по шести золотых, получают жалованье через два года на третий; те же, кому каждый год дается по двенадцать золотых, должны быть без всякой задержки готовы к исполнению любой службы на собственный счет и даже с несколькими лошадьми. [Знатнейшим, которые правят посольства или несут другие более важные обязанности, назначаются сообразно с достоинством и трудами каждого или должность начальника (praefectura), или деревни, или поместья, однако с каждого из них государю платится ежегодная определенная подать (census). Им же отдаются только поборы (mulcta), которые вымогаются у бедняков, если те в чем-либо провинятся, и некоторые другие доходы. Но такие владения он отдает им по большей части в пользование лишь на полтора года; если же кто-нибудь находится у него в особой милости и пользуется его расположением, то тому прибавляется несколько месяцев; по истечении же этого срока всякая милость прекращается, и тебе целых шесть лет приходится служить даром.]117 Был некто Василий Третьяк Долматов (Tretyack Dolmatow), который был любим государем и считался в числе самых приближенных его секретарей118 . Василий назначил его послом к цесарю Максимилиану и велел готовиться; когда тот сказал, что у него нет денег на дорогу и на расходы, его схватили и отправили в вечное заточение на Белоозеро (Bieloyessero, weiBer See) [где он в конце концов погиб самой жалкой смертью], Государь присвоил себе его имущество, как движимое, так и недвижимое, и хотя он получил три тысячи флоринов (florenus, Gulden) наличными деньгами, однако не дал его братьям и наследникам ни гроша Подлинность этого, помимо всеобщей молвы, подтвердил мне писарь Иоанн119 , приставленный ко мне государем для доставления вещей, необходимых при обыденных житейских потребностях. Когда Долматов был схвачен, тот же Иоанн содержал его под своей охраной. Точно так же двое братьев Василия, Федор и Захарий120 , которые при нашем возвращении из Можайска (Mosaisco) в Смоленск были приставлены к нам в звании приставов, утверждали, что дело было именно так. Все драгоценности, которые привозят послы, ездившие к иностранным государям, государь откладывает в свою казну, говоря, что окажет послам другую милость, а она такова, как я сказал выше. Например, когда вместе с нами вернулись в Москву послы князь (Knes) Иван Посечень (Posetzen) Ярославский и секретарь Семен, т.е. Симеон, Трофимов (Trophimow, Tromiphow)121 , получившие в дар от цесаря Карла Пятого, к которому они были посланы, тяжелые золотые ожерелья, цепи и испанскую монету, и при том золотую, а от брата цесарева Фердинанда, эрцгерцога австрийского и моего государя, серебряные кубки, золотые и серебряные ткани и немецкую золотую монету, то государь тотчас отобрал у них и цепи и кубки, и большую часть испанских122. Когда я допытывался у послов, правда ли это, то один из них, опасаясь выдать своего государя, твердо отрицал это, а другой говорил, что государь велел принести к себе цесарские дары, чтобы поглядеть на них. Поскольку я впоследствии слишком часто вспоминал об этом, то один из них перестал посещать меня, желая избегнуть или лжи, если он будет продолжать отрицать это, или опасности, если случайно признается. Придворные же не отрицали справедливости этого, а отвечали: «Что же, если государь пожалует нас за это иной какою милостью?» Свою власть он применяет к духовным так же, как и к мирянам, распоряжаясь беспрепятственно по своей воле жизнью и имуществом каждого из советников, которые есть у него; ни один не является столь значительным, чтобы осмелиться разногласить с ним или дать ему отпор в каком-нибудь деле. Они прямо заявляют, что воля государя есть воля божья и что бы ни сделал государь, он делает это по воле божьей. Поэтому также они именуют его ключником (clavigerus, Schlusseltrager)123 и постельничим (cubicularius, Camerer) божьим и вообще веруют, что он — свершитель божественной воли124. Поэтому и сам государь, когда к нему обращаются с просьбами о каком-нибудь пленном или по другому важному делу, обычно отвечает: «Бог даст, освободится». Равным образом, если кто-нибудь спрашивает о каком-либо неверном и сомнительном деле, то обыкновенно получает ответ: «Про то ведает бог да великий государь». Трудно понять, то ли народ по своей грубости нуждается в государе-тиране, то ли от тирании государя сам народ становится таким грубым, бесчувственным и жестоким125.

От времен Рюрика вплоть до нынешнего государя эти государи пользовались только титулом великих князей—или владимирских, или московских, или новгородских и проч., кроме Иоанна Васильевича, именовавшего себя господином всей Руссии и великим князем [владимирским и проч.]. Нынешний же Василий Иоаннович присвояет себе титул [и имя царское], как-то: великий господин Василий, [божьей милостью] царь и господин всей Руссии и великий князь владимирский, московский, новгородский, псковский, смоленский, тверской, югорский (lugariae), пермский (Permia), вятский (Viackiae, Viatkha), булгарский и проч.; господин и великий князь Новгорода низовские земли (Nowogardia terrae inferioris, Neugarten des undern Erdtrichs) и черниговский (Czernigowia), рязанский (Rezania), волоцкий (Wolotkia), ржевский (Rschowiae, Rsowie), бельский (Beloiae), ростовский (Rostowia), ярославский (laroslawia), белозерский, удорский (Udoria), обдорский (Obdoria), кондинский (Condinia) и проч.126 Так как, кроме того, все именуют его императором127, то мне представляется необходимым разъяснить, как это почетное звание, так и причину ошибки. На русском языке слово czar обозначает короля. Но на общем славянском языке, у поляков, чехов и всех других, на основании известного созвучия в крайнем и притом ударном (gravis) слоге под словом czar понимается император или цесарь; поэтому все, не сведущие в русском языке и письменности, равно как чехи, поляки, а также славяне, подвластные королевству Венгерскому128 , называют королей другим именем, а именно Kral, иные Kyrall, некоторые Koroll; czar же, по их мнению, называется один только цесарь или император. Следствием этого явилось, что русские переводчики, слыша, как государь их именуется таким образом у иноземных народов, начали затем и сами называть его императором, считая, что титул «царь» более почётен, чем «король», хотя они и означают одно ч то же. Но если раскрыть все их истории[и священное писание], то окажется, что [слово czar соответствует везде названию "король", а] названию «император» соответствует «цесарь» (Kessar). В силу этого же заблуждения императором именуется царь (czar) турок, хотя он издревле не пользовался иным более почетным титулом, как только «король», т. е. czar. Поэтому-то европейские турки, пользующиеся славянским языком129 , называют Константинополь Царьградом (Czarigrad), т.е. как бы «королевским городом». Некоторые130 именуют государя московского Белым царем(Albus rex, weisser Khunig). Я старательно разузнавал о причине, почему он именуется Белым царем, ведь ни один из государей Московии ранее не пользовался таким титулом {кроме того, я при всяком удобном случае часто и откровенно заявлял самим (его) советникам, что мы признаем в нем не царя, а великого князя. Большинство оправдывало однако (его) царское имя тем, что он имеет под своей властью царей, но название «белый» они никак не могли объяснить}131 . Я полагаю, что как (государь) персов (Persa) называется ныне по причине красного головного убора [Кизил-паша (Kisilpassa), т. е.] «красная голова», так и те именуются белыми по причине белого головного убора132 . Впрочем, титул царя он употребляет в сношениях с римским императором, папой, королем шведским и датским, [магистром Пруссии и] Ливонии и [как я слышал, с государем] турок. Сам же он не именуется царем никем из них, за исключением, разве что, ливонца133. Свои титулы они издавна писали в трех кругах, заключенных в треугольник134. Первый из них, верхний, содержал следующие слова: «Наш бог — троица, пребывавшая прежде всех век, — отец, сын и дух святый, но не три бога, а один бог по существу». Во втором был титул императора турок с прибавлением: «Нашему любезному брату». В третьем — титул великого князя московского, где он объявлял себя царем, наследником и господином всей восточной и южной Руссии, при этом мы видели следующую прибавку к общей формуле: «Мы послали к тебе нашего верного советника». В сношениях же с королем польским он [пользуется таким титулом: «Великий господин Василий, божией милостью господин всея Руссии и великий князь владимирский, московский, новгородский, смоленский, тверской, югорский, пермский, булгарский и проч.»], не пользуясь титулом царя, ибо ни один из них не удостаивает принять грамоту другого с прибавлением нового титула. Такое случилось и в нашу бытность в Московии, когда московит насилу принял присланную ему королем Сигизмундом грамоту с прибавлением титула герцога мазовецкого135.

Некоторые пишут, что московит домогался от римского папы и от цесаря Максимилиана царского титула. Мне это кажется невероятным в особенности потому, что ни на одного человека он не озлоблен более, чем на верховного первосвященника, удостаивая его только титула «учитель» (Doctor)136. Цесаря же римского он почитает не выше себя, как это явствует из его грамот, где он ставит свое имя перед титулом императора137. Наш титул «герцог» обозначается у них словом knes, и, как я сказал, они не имели никогда никакого более высокого титула, с прибавлением, впрочем, слова «великий». Именно все прочие, кто располагал только одним княжеством, именовались knes, те же, кто имел несколько [и чьей власти подчинялись другие князья (knes)], назывались Weliki Knesi, т.е. «великими герцогами», и у них нет никакой другой степени или достоинства, кроме боярского, которые, как я сказал выше, занимают место нашего дворянства [и рыцарей]. В Хорватии вельможи (primores, Grafen) также называются knes, а у нас, как и в Венгрии, они носят только графское имя.

[Некоторые знатные (principes) мужи не усомнились обратиться ко мне с заявлением, более того, даже с упреком за то, что нынешний государь Московии138 обыкновенно ссылается на грамоты блаженной памяти императора Максимилиана, в которых будто бы дарован царский титул отцу его Гавриилу, пожелавшему впоследствии изменить имя и назваться Василием, и что будто бы он утверждает, что эти грамоты привез к нему я. Следствием этого было то, что в последних переговорах с королем польским он потребовал именовать его царем, отказываясь иначе принимать какие бы то ни было условия. Хотя такие речи как не соответствующие истине и даже неправдоподобные не должны были бы нисколько трогать меня, все же я вынужден опровергать их не столько ради себя, сколько ради доблестнейшего и всемилостивейшего моего государя, так как вижу, что по недоразумению чистейшая о нем память омрачается ненавистью. Ни для кого не тайна, что некогда существовала известная вражда между императором Максимилианом и королем польским Сигизмупдом: именно тогда, когда Сигизмунд женился на дочери графа спишского (Scepusiensis, im Zips) Стефана. Некоторые поясняли, что это было сделано для того, чтобы брат невесты Иоанн мог, пользуясь влиянием и содействием Сигизмунда, жениться на Анне, дочери Владислава, короля139 , а тем самым было бы заруднено и нарушено право наследования королевства Венгерского, принадлежавшее Максимилиану и его внукам140. По этой причине Максимилиан, разумеется, признавал для себя важным быть в союзе с московитом, постоянным врагом литовцев и поляков. Но когда на встрече в Братиславе (Роsoniurn) Максимилиан и Владислав в присутствии и при содействии Сигизмунда пришли к соглашению относительно брака Анны141, то всякие подозрения и раздоры тотчас же прекратились и уничтожились и Максимилиан так горячо полюбил Сигизмунда, что не поколебался однажды сказать, — я привел это и в другом месте, — что с Сигизмундом он готов пойти в рай, и в ад. Итак, хотя было время, когда Максимилиан желал иметь союзником московита, однако он никогда не даровал ему имени царя142. Это легко можно подтвердить посылавшимися и получавшимися с той и другой стороны грамотами и печатями, если только мое свидетельство, несмотря на всю его верность и правдивость, покажется кому-либо малозначительным. Да и зачем московиту просить у императора Максимилиана этот титул, гели он еще прежде каких-либо сношений между ними хотел показать себя не только равным ему, но даже и высшим, ставя всегда и в речах, и на письме свое имя и титул впереди императорского, и это, как сказано, даже и поныне соблюдается так упорно? А после моего возвращения из Московии он не употреблял царского титула и тогда, когда писал к королю польскому. Правда, не подлежит сомнению, что когда он пишет к императору или папе, то именует себя царем и господином всея Руссии. Мало того, он не отказывается и от императорского титула, если случится, что к грамоте прилагается перевод ее с русского языка на латинский, ибо сами переводчики передают названием «император» слово czar, которое значит то же, что и «король». Таким образом, один и тот же объявляет себя и царем, и императором. Но пусть никто не верит тому, будто Максимилиан или его внуки143 сделали его царем в обиду польским королям. А к чему ему было домогаться, как гласит молва, царского достоинства от папы, если бы он еще раньше получил его от императора? Да послужит сказанное в защиту моего господина, который в продолжение всей своей жизни был верным и искренним другом короля Сигизмунда.

Что же сказать о себе самом? С каким лицом, позволю спросить, дерзнул бы я столько раз ездить в Польшу и Литву, показываться на глаза королей польских, Сигизмунда, отца и сына144, принимать участие в государственных собраниях поляков, взирать на тамошних вельможных мужей, если бы я оказывал в этом деле содействие моему государю, от имени и со слов которого я очень часто по-братски, по-дружески, милостиво и благосклонно докладывал и королю, и сословиям все то, что может сообщить соединенный с ними самыми тесными узами доблестнейший и всемилостивейший император? Если нет тайны которая бы не раскрылась, то, конечно, давно уже обнаружилось бы все то, что я сделал недостойного согласно со своей обязанностью. Но я утешаю себя сознанием своей правоты, а надежнее этого утешения нет. И я счастлив пользоваться милостью королей польских и доброжелательностью польских сословий, которая, сколько помню, никогда меня не покидала.

Возможно, и были такие времена, когда можно было распространять такие слухи, возбуждая меньшую, чем ныне, ненависть. Но сеять их в настоящее время — не значит ли изыскивать способ к разрушению взаимного доверия весьма тесно связанных между собой государей тогда как его следовало бы упрочивать и укреплять со всяким усердием и рачением? Кажется, сделано и переделано уже все, что, по общему мнению, могло бы иметь важное значение для сохранения остатков Венгрии и для возвращения потерянного145 . Но те, кому такое положение вещей и прежде приносило немало выгод и должно было принести еще больше, заразясь турецким или каким-то еще злым духом, забывают о договорах и соглашениях и стремятся к опасным. переменам. Они не учитывают при этом, какой опасности они могут подвергнуть и себя самих, и соседние земли, а прежде всего Венгрию, оказавшую столь выдающиеся услуги всему христианскому миру]146

Продолжение

Для возврата к тексту нажмите на номер сноски

99) О прозвище Ивана III Великим, довольно редко употребляемом, см.: Лихаче в Н. П. Прозвище Великий князя Ивана.
100) Сигизмунд 1 (Жигимонт) Казимирович (Старый) (1467—1548) — король польский (1506—1545), вел. кн. литовский (1506—1544). В результате трех войн с Русью (1507—1508, 1512—1514, 1517—1518) и вмешательства в венгерские дела в конце 20-х — начале 30-х годов центральная власть ослабела, попытки возврата (редукции) коронных имений, перешедших в руки магнатов, не имели большого успеха. Г. упоминает нескольких дочерей Сигизмунда I — Ядвигу (1513—1572) от первого брака с Барбарой Запольяи (1512) и Изабеллу от второго с Боной Сфорца (1518). Изабелла (1519—1559) была женой с 1539 г. Яноша Запольяи (1487—1540), графа спишского, воеводы Трансильвании «избранного» короля Венгрии (1526—1540). Их сын, Янош Жигмонт (Иоанн Сигизмунд) Запольяи (1540—1571), считался одним из возможных претендентов на польский престол после Сигизмунда II Августа. Династические связи с венгерским домом Запольяи давали возможность Ягеллонам вмешиваться в вопросы престолонаследия в Венгрии. С. Д.i
101) Елена Ивановна (см. коммент. 120) заточена в Берштах осенью 1512 г., скончалась 26.11 1513 г. (Зимин. 1972. — С. 150. — Примеч. 29).
102) Михаил Львович Глинский (Дородный, Немец) (ум. 1534) — кн., происхождение его неизвестно. На Руси в конце 20-х годов была составлена родословная, возводившая род Глинских к внуку Мамая кн. Алексе (Бычкова М. Е. Родословие Глинских из Румянцевского собрания//3аписки отдела рукописей. — ГБЛ. — М., 1977. — Вып. 38. — С. 119, 122—123). Г. то называет его русским князем, то возводит к венгерскому православному роду Петровичей, игравших и в его время значительную роль в истории Венгрии. Петр Петрович был подскарбим Венгерского королевства в 30—40-е годы XVI в. (Wojciechowski Z. Zygmunt Stary. Warszawa, 1946. — S.330). В юности 12 лет провел в Италии «на училище», принял там католичество, воевал под знаменем саксонского курфюрста Альбрехта, был тесно связан с его сыном Фридрихом, магистром Тевтонского ордена (Вiskup M. Polska a Zakon krzykacki w poczatkach XVI wieku Sekularyzacja Prus krzyzackich. — Olsztyn, 1983. — S. 155—156). В 90-е годы держал в своих руках все управление ВК.Л, но лишенный в 1506 г. всех должностей встал во главе прорусской партии и принял русское подданство. В 1514 г. активно содействовал присоединению к Руси Смоленска, но, уличенный в тайных переговорах с Сигизмундом I, был заточен. В 1517 г. Г. по поручению императора просил отпустить Глинского к Максимилиану, но безуспешно (Сб. РИО. — Т. 35. — С. 546). В 152.2 г. принял православие, в 1527 г., уже будучи свояком Василия III (после женитьбы последнего на его племяннице Елене Васильевне Глинской), вернулся к политической деятельности (Зимин. 1972. — С. 85—86). По-видимому, владел немецким и латынью, по-немецки написано его послание в Гданьск из Москвы в 1509 г., по латыни он расписался в послании из Каменки в Гданьск в 1505: Micael dux in Helinav Wojewodzkie archiwum panstwowe w Gdansku D. 300. — N 140, 154).
103) Юрий Андреевич Сологуб — смоленский воевода в 1503—1507 гг. и с 9 апреля 1514 г. (Любавский. Областное деление. — Прил. — № 24. — С. XXI; ПСРЛ.— Т. VI. — С. 257).
104) Жолнеры — наемные воины и паны, согласившиеся перейти на русскую службу, тотчас же получили по 2 руб. и лунскому сукну (ПСРЛ. — Т. VI. — С. 254—255, 279—280).русские летописи связывают движение Сигизмунда под Оршу с изменой кн. М Л. Глинского: «...по того изменника Глиньского присылке» (ПСРЛ. — Т. 6. — С. 256). Б. К.
105) Сражение произошло в 5 верстах от Орши (ПСРЛ. — Т. 24. — С. 217).
106) Данные о численности русского войска под Оршей происходят из послания Сигизмунда I папе Льву X, изданного в Риме в том же 1514 г. (AT. — Т. III. — № 232). Позднее эта цифра, справедливо считающаяся завышенной (Зимин.— 1972. — С. 164), была повторена польскими хронистами М. Бельским и М. Стрыйковским- (Рогов А. И. Сведения по истории России в «Хронике всего света» Мартина Бельского//Новое о прошлом нашей страны. — М., 1967. — С. 131).
107) Челяднин Иван Андреевич(ум. 1538) — боярин, конюший, посол в ВК.Л в 1508 г., в Казанское ханство в 1512 г., участник присоединения Пскова, глава русских войск под Оршей.
108) р. Кропивна — левый приток Березины. Дубровна (ныне Дубровно) — город Витебской обл. По-видимому, Г. использовал рассказ о битве И. А. Челяднина, который не сообщил, что «в зависти» не помог на первом этапе битвы М. Булгакову-Голице, а последний сделал то же на втором ее этапе (ПСРЛ. — Т. 37. — С. 53, 101).
109) Их список см.: АЗР. — Т. II. — С. 91. Кн. М. И. Булгаков-Голица и кн. И. Селеховский вернулись на родину в начале 1552 г. (Сб. РИО. — Т. 59. — № 91). Странно умолчание Г. о судьбе пленных, посланных Сигизмундом венецианскому дожу и папе, отбитых по приказу Максимилиана и частично вернувшихся через Любек, частично посланных в Венгрию к Яношу Запольяи (Хорошкевич. — С. 126).
110) Г. посетил русских пленников в начале марта 1517 г. и одолжил им 20 гульденов (см. с. 71).
111) Мстиславль, Кричев, Дубровна (АЗ.Р. — Т. II. — С. 92).
112) Ольбрахт Мартинович Гаштольд (ум. 1539) — литовский магнат, граф(с 1530), полоцкий (1513—1519), виленский (1522—1539) воевода и канцлер новогрудский (с 1506) и бельский (с 1513) староста. С 1506 г. женат на Софье, дочери кн. В. М. Верейского (Любавский . Сейм. — С. 333—334; Wо1ff J. Senatorowie i dygnitarze Wielkiego ksiestwa Litewskiego — Krakow, 1887. — S.44, 45; Kuzminska M.Olbracht Marcinowicz Gasztold Ateneum wilenskie. — 1928. — R.V. — S.14, 120—174; Haleeki О. Die Beziehungen der Habsburger zum litauischen" // Mitteilungen des Instituts fur osterreichische Geschichtsforschung. — 1916. — Т. 36. — S.605).
113) Известие Г. о неудаче военных действий русских войск, отправленных одновременно из Великих Лук, Смоленска, Стародуба, подтверждается русскими летописями (ПЛ. — Вып. 1. — С. 100; Bып. 2. — С. 226). Источником его является рассказ Гаштольда или латиноязычная публицистика 20-х годов (Зимин. 1972. — С. 189— 190).
114) Поход 1520 г., когда в «судах» двигался на Казань отряд А. И. Булгакова, а сушей — И. Ушатого (РК. — С. 65).
115) Если Г. говорит об уделах, это не совсем точно: Семен владел Калугой с 1507 по 1517 г., Андрей получил Старицу в 1519 г., Дмитрий владел Угличем вплоть до смерти — 1521 г., а Юрий — Дмитровом. Участвовали они и в военных действиях, кроме войны 1507—1508 гг. (Каштанов С. М. Из истории последних уделов//Тру-ды Моск. гос. историко-архивного ин-та. — М., 1958. — Т. II. — С. 293; РК. — С. 46, 55, 69, 84; 3имин. 1972. — С. 98).
116) «.Всех... за свой счет» — эта фраза относится лишь к части привилегированного сословия (М Basile G La sovranita ecumenica del Gran Principe di Mosca Milano, 1983. —

. Формы ее «рабства» вполне средневековые — это дворцовая, воинская или посольская служба. От этого «рабства» свободны «юные сыновья бояр», т. е. дети боярские, которым за службу полагается вознаграждение — оклад и соответствовавшее ему земельное пожалование. Так, 12 рублям соответствовала дача в 300 четей, 5 рублям — в 100. (Акты Московского государства. — М., 1890. — Т. I. — № 16. — С. 19). Приведенное замечание Г. отражает настроение великокняжеских слуг, по преимуществу княжат, не забывших о своей недавней независимости. Завидное, с их точки зрения, положение детей боярских — результат внимания правительства к усилению позиций городовых и дворовых детей боярских (3 и -мин. 1972. — С. 237).
117) Г. заблуждается, приравнивая наместничества к деревням и поместьям. Срок пользования последними был ограничен лишь исполнением военной службы, наместничества же предоставлялись, как правило, на 1 год, а не полтора, как у Г. (3имин А. А. Наместническое управление в Русском государстве второй половины XV - первой половины XVI в.//ИЗ. - 1974. - Т. 94). Различны были и источники доходов от наместничеств и поместий (судебные и торговые пошлины и феодальная рента). Сообщение же Г. о подати с феодального владения справедливо: оно отразило не только ограничение иммунитета феодалов в 90-е годы XV в. - первом десятилетии XVI в., великокняжеские грамоты этого времени не освобождали владельцев поместий от уплаты налогов в казну (Веселовский. Землевладение. - С. 138; Каштанов. - С. 12, 243-274; Зимин. 1972.-С. 237-238), но и позицию самих этих феодалов по отношению к внутренней финансовой политике правительства.
118) Долматов Василий Третьяк Васильевич (ум. 1517) - дьяк, начал свою деятельность в 70-е годы при дворе Юрия Васильевича Дмитровского, на московской службе участник посольств (к Конраду Мазовецкому в 90-е годы, в ВКЛ в 1495- 1496 гг.и ноябре 1510 - начале 1511 г., в Швецию в 1501 г.), по мнению А. А. Зимина, отказался ехать к Максимилиану в 1514 г.; 17.VI 1517 г. "по его душе" был сделан вклад в Троице-Сергиев монастырь (Сб. РИО. - Т. 35. - С. 90-102, 201-204, 213-215; Вержбовский Ф. Материалы к истории Московского государства в XVI и XVII столетиях. - Варшава, 1903. - С. 1-2; Веселовский. Дьяки - С. 155-156; Зимин. Дьяки. - С. 233-234; Зимин. 1972. - С. 117-119).
119) Иван Иванович Телешов, активный участник переговоров первой четверти XVI в. (Зимин. Дьяки. - С. 272).
120) Из братьев В. В. Долматова известен Федор - постельничий в новгородском походе 1495 г. (РК. - С. 26). Дети В. В. Долматова - Федор (ум. после 1530 г.) и Василий (ум. после 1541 г.) - участвовали в дипломатической деятельности на очень низких должностях (Сб. РИО. - Т. 41. - С. 441-444, 498, 502 (1502 и 1503 гг.); Веселовский. Дьяки. - С. 156; Зимин. Дьяки. - С. 234).
121)Иван Посечень Ярославский - Иван Иванович Засекин, сын Ивана Федоровича Засеки из рода ярославских князей, был послом в Вальядолид к императору Карлу V в 1524-1526 гг. (Сб. РИО. - Т. 35. - С. 688-691, 719; ПДС. - Т. I. - Стб. 1487; Зимин. 1972. - С. 302-303). Как и все ярославские князья (Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России. - М., 1985. - С. 56), долго сохранял представление о своих правах суверенного государя. Семен Трофимов с. Борисов - в сент. 1518 г. дворцовый дьяк в Новгороде, участник того же посольства, принимал имперского и австрийского послов осенью 1526 г. (ПСРЛ. - Т. 6. - С. 280, 281; Т. 8. - С. 271; 3имин. Дьяки. - С. 227).
122)Редкостью испанских дублонов (в отличие от рейнских гульденов, см.: Потин В. М. Золотые западные монеты на территории Русского государства XIV-XVII веков//Русская нумизматика XI-XX веков. - Л., 1979. - С. 16-19; Векслер А., Мельникова А. Московские клады. - М., 1973. - С. 202-203) и объясняется интерес Василия III именно к этим монетам.
123)Ключник - хранитель ключей, казначей. В этом значении у Г. впервые (Исаченко II. - С. 501).
124)Известие Г. едва ли не самое раннее свидетельство иностранца о теории божественного происхождения великокняжеской власти, создававшейся трудами Спиридона-Саввы, Иосифа Волоцкого, Филофея. Знакомство Г. с протографом "Сказания о князьях владимирских", связываемого в литературе с деятельностью Спиридона-Саввы, обнаруживает как передача им "чина венчания" Дмитрия-внука (с. 79-80) и присоединенного к нему родословия литовских князей (дополненного и исправленного Г. по латиноязычным материалам первой половины XVI в.), так и употребление терминов "ключник и постельничий божий". Мнение Г., выраженное и в надписи над изображением Василия III, о роли великого князя как "ключника и постельничего божьего" повторялось вплоть до конца XVII в. ("Us nomment le czar "Le porteur des clefs et le valet de chambre de Notre Dieu", - читаем в специальном произведении, посвященном религии русских (Le religion ancienne et moderne des moscovites. - Amsterdam, 1698. - P. 38). Соединение чина венчания и литовского родословия произошло, по мнению А. А. Зимина, в момент создания комплекса "Сказания", т. е. в 1498 г., по мнению Р. П. Дмитриевой, накануне венчания Ивана Грозного. Создание комплекса, относимого А. А. Зиминым к 1498 г., А. Л. Гольдбергом к 10-м годам, Р. П. Дмитриевой к 20-м годам XVI в. (Зимин. 1972. - С. 138; Он же. [Рецензия]//Исторический архив.-1956.-№ 3.-С. 236-237: Дмитриева Р. П. Сказание о князьях владимирских; Дмитриева Р. П. О текстологической зависимости между разными видами рассказа о потомках Августа и о дарах Мономаха//ТОДРЛ. - Т. XXX. - С. 217-230; Гольдберг А. Л. К истории рассказа о потомках Августа и о дарах Мономаха//Там же. - С. 204-216) произошло скорее всего в Твери. В основе комплекса разновременно возникшие памятники: первый - о происхождении Александра Македонского от волхва Нектанава восходит к Александрии сербской и проник на Русь незадолго до 1490 г.; второй - о "ряде" Августа, поставлении Иллирика и Пиона в верховьях Дуная - Истра и в Золотых затоках на Адриатике у берегов Далмации, "иже ныне наричются угрове", т. е. на территории, в 50-х и 60-х годах XIV в. перешедшей в состав Венгрии; третий - о дарах Владимира Мономаха, составленный по образцу аналогичной легенды где-то в новообращенном крае (где действовал Неофит - "новообращенный"). Все эти части отличаются своим синтаксическим строем, лексикой (в первой, библейской, части - грецизмы типа "пояса Фемиды", т. е. "македонского", во второй - югославянизмы, в третьей - новгородизмы). Возможно, с исходными для сложения "Сказания" памятниками Русь могла познакомиться в результате посольства Курицына в "Угры" (Венгрию) в 1484- 1487 гг. Родословие литовских князей восходит к 1483-1485 гг., ко времени оживленных тверско-литовских связей. Дальнейшая судьба (после 1498 г.) "Сказания" сложилась запутанно. В конце XV - начале XVI в. была создана медоварцевская редакция родословия, носящая следы переделки тверской редакции в московскую. Л. X. "Послание" вполне убедительно датируется 1505-1523 гг., временем от вокняжения Василия III вплоть до смерти его двоюродного брата Ивана Андреевича, и традиционно атрибутируется сведенному с кафедры митрополиту Спиридону (в схиме
носившем имя Саввы). Общепризнанная атрибуция опирается на прямое указание автора "Послания" ("Спиридон рекомый, Сава глаголемый") и тверские мотивы сочинения, ибо сам Спиридон был родом из Твери. Между тем в 1503-мае 1504 г. новгородский архиепископ Геннадий Гонзов писал о Спиридоне-Савве как об умершем (Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. - М., 1871. - С. 200), а в синодик Ферапонтова монастыря имя Спиридона было внесено перед именем Софьи Палеолог, скончавшейся 15 мая 1503 г. (ЦГАДА. - Ф. 181.- № 538. - Л. 15 об.); последний факт обнаружен Н. К. Голейзовским и В. В. Дергачевым. Ср.: Ферапонтовский сборник. - М., 1985. - Вып. I. - С. 30-31. Следовательно, Спиридон-Савва умер в 1503 г. и не мог быть автором "Послания", во всяком случае, в его сохранившемся виде. Л. П. "Послание Спиридона-Саввы" 1523 г. сохранило список с древнейшего протографа комплекса, соответственно времени дополненный. Г. имел возможность ознакомиться с одной из ранних редакций или протографа "Сказания". Л. X.
125)Как и текст выше (см. коммент. 149), замечание Г. относится к высшей части привилегированного сословия Руси.
126) Титул Василия III соответствует времени после 1521 г., присоединения Рязани, значит, записан во второе посольство Г.
127) В НГ внесены ограничения относительно сферы употребления титула "император" по отношению к Василию III, что должно было снять часть вины с Г. за применение этого титула в 1517 г.
128) Имеются в виду словаки. Г. М
129) Славянские народы Балканского полуострова, попавшие под власть Османского султаната. Г. М.
130) В том числе и Максимилиан, как об этом можно судить по подписи на рисунке, изображавшем заключение его союза с Иваном III в 1490 г. (Der Weisskunig. Eine Erzahlung von den Thaten Kaiser Maximilian des Ersten/Von M. Treitzsauerwein ... nebst den von M. Burgmaier dazu verfertigten Hoizschnitten. - Wien, 1775. - S. 400, XXV. Weisskunig. Kaiser Maximilian I. Weisskunig. - Stuttgart, 1956. - Bd. 1-2).
131) В издании 1551 г. и последующих Г. пытается оправдаться перед общественным мнением Центральной Европы в преувеличении титула Василия III. В русских посольских книгах подобных данных о заявлениях Г. не сохранилось. Перед отправкой во второе посольство Г. высказался в пользу употребления более скромной титулату-ры Василия III. См. с. 265.
132) Происхождение названия "Белый" неизвестно. Позднее Дж. Флетчер, развивая теорию о родстве венгров с уграми северо-востока Европы, возводил его к имени венгерского короля Белы II Слепого (Малеин. - С. 333; Флетчер. О государстве Русском. - Спб., 1905. - С. 19-20; Середонин. - С. 55). В предшествующем абзаце немецкого перевода Г. появляется намек на связь этого термина с названием "Белая Русь", будущей Белоруссией. Думается, эти термины не были связаны ("о белых русских" и Белой Руси см.: Соловьев А. В. Белая и Черная Русь//Сб. Русского археологического общества в королевстве Югославии. - Белград, 1940. - Т. III. - С. 45-46; Он же. Великая, Малая и Белая Русь//ВИ. - 1947. - № 7. - С. 33-34; Idem. Weiss-, Schwarz- und Rotreussen. Versuch einer historisch-politischen Analyse// //JGO. N. F., - 1959. - Bd. 7. - Hf. I. - S. 1-33). A. X. Следует упомянуть аналогичные более древние случаи: "Белым королем" звался, например, венгерский король Андрей I (XI в.) - "rex Albus Andreas" (SRH. - Т. I. - Р. 344), а также Лешко II Польский (XII в.) - "Lesko Albus". Возможно, такое словоупотребление связано со значением "благородный", "царствующий", которое не отмечается словарями (Этимологический словарь славянских языков. - М., 1975. - Вып. 2. - С. 78-81. Статья bel'gord, bel), но на которое указывает источник XI в., говоря о Секешфехерваре (Белграде): "Белый город, который назван так по своему благородству (nobilitas)" (SRH. - Т. II. - Р. 396). Л. Н. Современными исследователями обсуждается вопрос о возможной связи между древнерусской Югрой и этнонимом, обозначающим венгров (ungri и др.). Термин происходит от племенного названия тюрок-оногуров, отождествлявшихся с венграми. М. Жираи считал, что древнерусская Югра возникла из более ранней формы - Угра, которая является результатом переноса тюркского этнонима onogur на обских угров (ханты и манси), так же как служившая для обозначения венгров праславянская форма ongr-, ungr-, т. е. уже около Х в. славянское слово ongr- выступало в двух значениях: венгры, ханты - манси (см. критический разбор гипотезы Жираи: Хайду П. Уральские языки и народы. - М., 1985. - С. 33-35). А. П- Кизил-naшa - вернее, тюркское "кызыл баш", т. е. "красноголовый". Г. слово "баш" ("голова") принял за другое - "паша" (титул турецкого происхождения). "Кизилбашами" тюрки-сунниты называли шиитов сефевидского Ирана, так как в составе войска основателя государства шаха Исмаила I (1501-1524) были курдские и тюркские, т. е. азербайджанские, племена, носившие традиционные белые чалмы с две-
надцатью красными полосками (по числу двенадцати шиитских имамов), поэтому тюркский "кызыл баш" означал прежде всего шиитов вообще. В русском языке XVI-XVII вв. этот заимствованный через татарский язык термин применялся по отношению к населению Сефевидского Ирана в целом. Примеры подобного употребления терминов Кизилбашия, Кизилбашская земля, Кизилбашское государство см.: Бушев П. П. История посольств и дипломатических отношений Русского и Иранского государств в 1586-161.2 гг. - М., 1976. - С. 52, 53, 83, 96, 99, 111 и др.; Русско-индийские отношения в XVII в./Сб. документов. - М., 1958. - С. 31, 32, 41, 58, 62 и др. М. У.
133) "Сам же он не именуется царем никем ... за исключением ... ливонца," т. е. ливонского магистра. В договорах русских городов с ливонским магистром, начиная с 1487 г., по отношению к князьям всея Руси употреблялся титул "кайзер" (Казакова Н. А. Русско-ганзейский договор 1487 г.//Новгородский исторический сборник.- Новгород, 1961. - Т. 10. - С. 217-226).
134) Г. заблуждается, полагая, что традиция расположения инвокации, интитуляции и инскрипции в кругах восходит к древности. Это нововведение, возникшее под влиянием непосредственных сношений с султаном (в 1498 г. получено послание Баязида), по посольским книгам известно с 15.1 1512 г. (Сб. РИО. - Т. 41. - С. 244-245; Т. 95. - С. 85). Г. мог видеть грамоту Селиму от 22 апр. 1517 г., отправленную с Дмитрием Быком Степановым (Там же. - С. 426-427). В ней, как и в предшествующей от 10 июня 1516 г. (Там же. - С. 335), на первом месте, вопреки сообщению Г., стоит интитуляция. Неточно передает он и титул: в посольской книге - "един правый государь всея Руси и иным многим землям восточным и северным государь". В диспозитивной части грамоты посол назван не "верным советником", а просто "своим человеком" (Fekete L. Einfuhrung in die osmanisch-turkische Diplomatik der turkischen Botmassigkeit in Ungarn. - Budapest, 1926. - S. XII, XXI u. a.; Kraelitz F. Osmanische Urkunden in turkischer Sprache aus der zweiten Halfte des 15. Jahrhunderts. Ein Beitrag zur osmanischen Diplomatik. - Wien, 1922. - S. 9-10, 17).
135) Под влиянием Г. Василий III в 1517 г. пошел на большие уступки Сигизмунду I, признав его великоглоговским, опавским и лужицким князем. Все эти определения Сигизмунд включил в свой титул в мае 1525 г., хотя в основном (в 1520-1522 и 1523 гг.) титулатура была более скромной - "князя литовского, жемайтского, русского, княжати прусского" (Сб. РИО. - Т. 35.-С. 500, 700, 563, 624, 637, 674). Титул "князя мазовецкого" Василий 111 услышал впервые в Можайске на приеме послов 18.Х 1526 г. (Там же. - С. 714). Посольские книги не сообщают о конфликте в связи с этим, однако вероятность его тем больше, что Иван III поддерживал мазовецких князей. Его сыну пришлось признать новый титул, который был включен в верительную И В. Ляцкому и Е. И. Цыплятеву от 6.XII 1526 г. и в перемирную ноября того же года (Там же. - С. 714, 732, 744, 747).
136) Г. прав, как показывает сравнение с посланиями русских князей папам (Казакова Н. А. Грамота Ивана III к папе Александру VI//AE за 1973 год. - М., 1974. - С. 27; Глушакова Ю. П. Неопубликованные русские грамоты из Ватиканского архива//ВИ. - 1974. - № 6. - С. 128). Грамота Ивана III адресована "пастырю и учителю римъскиа церкви".
137) О справедливости слов Г. свидетельствует поведение русских послов в Милане в 1494 г., отказавшихся присутствовать на свадьбе Максимилиана и Бьянки Марии Сфорца (1472-1510), сестры герцога Джан Галеаццо Сфорца, дабы не оказаться позади цесарского посла (Бутурлин М. Д. Бумаги Флорентийского центрального архива, касающиеся до России. - М., 1874. - Т. 2. - С. 277).
138)Иван IV Васильевич Грозный (1530-1584), великий кн. всея Руси с 1533 г., царь с 1547 г. При нем проведены реформы в области центрального и местного управления, военная и т. д. В результате активной внешней политики к России присоединены Казанское и Астраханское ханства. В годы Ливонской войны усилился крепостной гнет. Переговоры, во время которых Иван IV потребовал от литовских послов именовать себя царем, состоялись в начале 1549 г.
139) Владислав Ягеллон - король чешский (Владислав II, 1471-1516) и венгерский (Уласло II, 1490-1516). Г. М.
140) Претендовавший на королевскую власть в Венгрии Янош Запольяи (с 1510 г.- воевода трансильванский), вождь одной из магнатских партий, вступил в 1505 г. в острый конфликт с королем Уласло II, не имевшим наследника. Поддержку королю оказала другая партия магнатов и император Максимилиан, с которым в марте 1506г. Уласло II заключил договор, подтверждающий права Габсбургов на наследование венгерского трона. Габсбурги и ранее претендовали на это благодаря браку дочери Уласло Анны с одним из Габсбургов. В случае рождения у Уласло сына последний должен был жениться на представительнице рода Габсбургов. После рождения Лайоша (Людовика) Ягеллона в 1506 г. Запольяи пытались укрепить свои позиции браком сестры Яноша Барбары Запольяи с Сигизмундом I в 1512 г. В силу того что последний в качестве великого князя литовского вел войну с Русью, этот брак ухудшил отношения между Империей, союзницей Руси, и Короной Польской (История Венгрии. - М.. 1971. - Т. I. - С. 225-227). Г. М.
141) В 1515 г. Уласло II после переговоров в Пожони (Братислава) при участии Сигизмунда I заключил в Вене договор с Габсбургами о престолонаследии в Чешском и Венгерском королевствах. Согласно договору, было предусмотрено заключение двух браков: первого -- Людовика Ягеллона (будущего короля чешского и венгерского под именем Лайоша II) и внучки Максимилиана Марии и второго - самого Максимилиана или одного из его внуков и дочери Уласло II Анны. После смерти Владислава Ягеллона (1516) и Максимилиана (1519) этому договору не придавалось большого значения. Он был выполнен лишь по настоянию Сигизмунда I, опекуна детей своего старшего брата Владислава; мужем Анны стал австрийский эрцгерцог Фердинанд. Сеймы Чехии и Венгрии никогда не признавали наследственных прав Габсбургов на эти" государства, вытекающих из Венского договора 1515 г. В НГ Г. дает подробное описание венгерских дел (История Венгрии. - С. 227-228; Prehled dejin Ceskoslovenska. Praha, 1982. - D. 2. - Kn. I. - S. 7-9). Г. М.
142) В договоре Василия III с Максимилианом в 1514 г. первый был назван "божиею милостию цесарь" (ПДС. - Т. I. - Стб. 1503-1508), но самый договор был заключен по личной инициативе имперского посла Г. Шнитценпаумера (Uebersber-ger. - S. 77-79). Договор явился обоснованием введения императорского титула Петра I и был издан 10.V 1718 г. В роли обоснования введения царского титула договор 1514 г. служил и в 1555 г.; в ВКЛ были направлены списки с грамот императора Максимилиана и султана Сулеймана Кануни, где русский государь назван "царем" (Сб. РИО. - Т. 59. - № 25; Соловьев С. М. История России. - М., 1960. - Т. III. - Кн. 6. - С. 516).
143)Внуки Максимилиана - Карл V и Фердинанд I.
144) Сигизмунд I - см. коммент. 133. Сигизмунд II Август (1520-1572) - вел. кн. литовский (с 1529, реально - с 1545), король польский (1548-1572), коронован в 1550 г. При нем была проведена так называемая "экзекуция прав" - возврат королевской власти коронных земель, розданных магнатам после 1504 г. Активно участвовал в борьбе за Прибалтику в ходе Ливонской войны 1558-1583 гг., сыграл важную роль в заключении Люблинской унии 1569 г. Г. был хорошо знаком с С. П.: в 1543 г. он сопровождал его невесту - Елизавету Габсбург, в 1553 г. - Екатерину Габсбург, вдову мантуанского герцога Франциска.
145) Речь идет об османском завоевании и признании фактическим главой части Венгерского королевства Яношем Запольяи османского сюзеренитета (Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XV-XVI вв. - М., 1984. - С. 113-115, 136-147, 201-217). Г. М.
146) Вставка в издание 1551 г., отражающая реакцию Г. на первую критику его сочинения, по-видимому, со стороны поляков, продолживших, возможно, традицию Анджея Кшитцкого (ср. коммент. 814). 

предыдущая

 

следующая

  

оглавление

  
Реклама на stepanov01.narod.ruЗакрыть [x]