|
кафедра политических наук |
||||
|
Виртуальная библиотека |
||||
|
|
|
 |
||
Приложение
Письмо Конрада Буссова герцогу Фридриху-Ульриху Брауншвейгскому 28 ноября 1613 года
Ваша светлость! Высокородный государь и господин!
Прослужив с 1569 г. по Р. X. за пределами Германии, в Лифляндии и России, пpи дворах государей и владетельных особ, ныне я вот уже год как возвратился, преодолев, благодарение богу, много смертельных опасностей, в любезное мое и всех немцев отечество Германию, в княжество Люнебургское. Из этих чужих земель (где примерно в 800 немецких милях, как там считают, за главным городом Москвой, в Сибирских татарских землях, увы, остался в тяжкой неволе и подвластности один из моих сыновей) я, однако, не привез ничего, кроме наготы своей, да записок о происходящих там внутренних мятежах и ужасающих войнах (вследствие коих эта бедная страна на протяжении многих сотен миль плачевно разорена и опустошена, а многим из нас, иноземцев, живших в России, пришлось для спасения жизни покинуть ее, бросив имевшиеся у нас там прекрасные владения и все свое имущество). Из записок этих мы, один достойный человек и я, постарались, сколь могли в простоте своей разумнее, составить прилагаемую книгу, поскольку у нас было больше возможностей сделать это, чем у других, ибо мы могли не только наблюдать и записать все, что во время этого разорения происходило там в разных местах, свидетелями и участниками чего частью были мы сами, но и проследить события, имевшие место при тамошнем дворе за несколько лет до того и послужившие поводом для этих intestini belli (Междоусобных войн.), так как нам удалось получить сведения о них как от московитов, так и от тех немцев, кои уже до нас много лет жили в России и записывали эти дела по мере того, как они происходили. И хотя, правда, многие достойные воины (из тех, кои действовали на стороне шведов или поляков против московитов, а также на стороне самих московитов против их врагов), вернувшись оттуда, наверное, рассказывали повсюду об этих событиях, все же вряд ли возможно, чтобы эти люди могли получать и получали достоверные во всем сведения о первоначальных причинах этих intestini belli и о том, что за все это долгое время случалось и происходило там в разных местах, ибо ни немецким поселенцам, ни сотням тысяч московитов не было известно все. Поскольку мы, мой товарищ и я, положили много сил и труда, частью разузнавая обо всех этих делах от честных и достойных доверия людей, частью, как уже говорилось выше, пережив их сами, и знаем, что все истинно так одно за другим и происходило и никакой лжи, никакого обмана сюда не примешалось, я возымел большое желание обнародовать это среди немцев в виде печатной книги, оно мне помешало то, что книгопечатники дорого запрашивают, а я неимущ. Эти московитские дела я хотел бы верноподданнейше посвятить и принести в дар вашей светлости (поскольку по прибытии сюда я узнал, что ваша светлость — особый любитель таких или подобных исторических повествований), к чему меня побуждает и следующее: когда вашей светлости любезный дядя, его светлость покойный высокородный государь и господин Иоганн, наследный принц Норвежский, герцог Шлезвиг-Голштинский, Стормарнский и Дитмаршенский, граф Ольденбургский и Дельменгорстский наихристианнейшей памяти, против всех ожиданий, к великому прискорбию, скончался в юных летах там, в Московии, я, как и все иноземцы, с великим плачем и сетованием провожал прах усопшего государя до места его упокоения, каковое находится у самого алтаря немецкой церкви, что в четверти путевой мили от города Москвы, о чем вашей светлости почтительно доложил и сообщил недавно в Вольфенбюттеле верный управитель и слуга вашей светлости, а мой любезный друг, Клавес Мюллер; и поскольку я, как подобало, включил и это в прилагаемую книгу, то я с надлежащим почтением верноподданнейше предлагаю и приношу ее в дар вашей светлости со смиренной просьбой принять ее благосклонно, хоть она незначительна и нескладна, и изъявить согласие быть моим милостивым государем и господином, а если таково будет ваше милостивое соизволение, то и обнародовать ее среди немцев через Вольфенбюттельскую книгопечатню вашей светлости, в каковом случае просил бы уделить и мне милостиво несколько экземпляров.
Помимо того, милостивейший государь и господин, поскольку я, как уже говорилось выше, с юности находился на службе у государей и владетельных особ, я осмеливаюсь смиренно предложить вашей светлости свои услуги, и если ваша светлость соизволит милостивейше принять меня в число своих малых слуг, то я надеюсь, что с божьей помощью мое поведение послужит вашей светлости к удовольствию, а мне к дальнейшему покровительству. В случае же, если в данное время нет свободной должности, к которой меня можно было бы приставить, я верноподданнейше прошу вашу светлость предоставить мне пристанище, быть может в монастыре вашей светлости, до тех пор, пока ваша светлость не соизволит поручить мне несение какой-либо службы, за что я, дабы верноподданнейше заслужить это перед вашей светлостью, и днем и ночью буду без устали выказывать свое рвение, Молю господа всемогущего даровать вашей светлости и достохвальному Брауншвейгскому долгую жизнь, доброе здоровье, счастливое и мирное правление и всяческое преуспеяние, а моей ничтожной персоне — благоволение и покровительство вашей светлости.
Дано в наследном городе вашей милости Ганновере 28 дня ноября месяца.
|
|
|
|
||