|
кафедра политических наук |
||||
|
виртуальная библиотека |
||||
|
|
|
 |
||
П.С. Ивановская
ПОКАЗАНИЯ В. ФИГНЕР ПО ДЕЛУ 1 МАРТА
По распоряжению Комитета 1 марта я должна была оставаться до 2 часов дня дома для приема Кобозевых, так как она должна была выйти из магазина за час до проезда государя, а он - вслед за сигналом, что царь показался на Невском; сомкнуть же электрический ток должно было третье лицо, которое могло выйти из лавки в качестве постороннего человека, в том случае, если б ему не было суждено погибнуть под развалинами взрыва, произведенного его рукой. Но ни Богданович, ни Якимова к нам не явились; воротился Исаев и с ним несколько сигналистов с известием, что царь мимо лавки не проехал и что из манежа он проследовал домой. Упустив совершенно из виду, что они не изучали и не следили за последующим маршрутом государя и что они не оповещены о последнем решении комитета - действовать на определенном месте обратного пути бомбами, я ушла из дому, думая, что покушение не состоялось вследствие каких-нибудь непредвиденных причин.
Когда я шла по улицам, то все было покойно; но через полчаса после того, как я зашла к знакомым, к ним явился человек с известием, что были какие-то два удара, похожие на пушечные выстрелы, и что на улицах идет молва, что царь убит, и что происходит уже и присяга наследнику.
Я бросилась к своим; на улице повсюду шел говор и было заметно волнение: говорили о государе, о ранах, о смерти, о крова. Когда я вошла к себе, к друзьям, которые еще ничего не подозревали, то от волнения едва могла выговорить, что царь убит. Я плакала, как многие другие: тяжелый кошмар, давивший в течение десяти дет, на наших глазах, молодую Россию, был прерван; ужасы тюрьмы и ссылки, насилия и жестокости над сотнями и тысячами наших единомышленников, кровь наших мучеников - все искупала эта минута, эта пролитая нами царская кровь; тяжелое бремя снималось с наших плеч - реакция должна была кончиться, чтоб уступить место обновлению России.
В этот торжественный момент все наши помыслы были сосредоточены на надежде в лучшее будущее родины. Через короткое время приехал Суханов, радостный и возбужденный, обнимавший всех с поздравлениями но поводу этого будущего. Редактированное через несколько дней письмо к Александру III достаточно характеризует общее настроение петроградских членов партии в период, последовавший за 1 марта. Оно составлено с умеренностью и тактом, вызвавшим сочувствие во всем русском обществе. Опубликованное на Западе, оно произвело сенсацию во всей европейской прессе; самые умеренные и ретроградные органы заявили одобрение требованиям русских нигилистов, находя их разумными, справедливыми и значительной частью своей вошедшими давным-давно в повседневный обиход западноевропейской жизни.
3 марта Кибальчич принес на нашу квартиру весть, что открыта квартира Гельфман (на Тележной ул.), что она арестована, а Саблин, беззаботный весельчак, вечно игравший в остроумие, застрелился. Он рассказал также о вооруженном сопротивлении человека, явившегося в дом после ареста Гельфман и оказавшегося рабочим Михайловым. Первою мыслью лиц, знавших состав посетителей квартиры Гельфман, имевшей специальное назначение и потому для большинства агентов неизвестной, было, что она указана Рысаковым. Ввиду этого соображения Комитет отменил свое решение, чтоб Кобозевы оставили свою лавку лишь после того, как мина будет очищена от динамитного заряда: они должны
были не только бросить ее в тот же день, но вечером же выехать из Петербурга. В три часа зашел Богданович, чтоб проститься со мной перед отъездом,- он выезжал первым. С тех пор я не видалась с ним до октября и ноября того же года, которые я провела в Москве, где находился и он: это было в последний раз, потому что, когда я явилась в конце марта 82 года в Москву, то он был уже арестован. Вечером 3 марта на квартиру зашла Якимова, чтоб переменить костюм перед выездом: она заперла лавку, чтоб уже не возвращаться. В тот же день из Петербурга были высланы Комитетом еще некоторые агенты. Прошло не более недели - и мы потеряли Перовскую, предательски схваченную на улице. Вслед за ней погиб Кибальчич, как говорят, по доносу хозяйки; у него был арестован Фроленко. Потом был взят Иванчин-Писарев.
Тогда мы считали, да и теперь считаем, что у правительства был человек, знавший многих агентов в лицо и указавших их на улице. Поэтому многие из нас, по предложению Комитета, должны были выехать, в том числе и я. Но все мы были одушевлены желанием воспользоваться горячим временем для организационных целей партии: мы видели вокруг себя сильнейший энтузиазм; смиренные агенты, люди пассивные и индифферентные, расшевелились, просили указаний, работы; всевозможные кружки приглашали к себе представителей партии, чтоб войти в сношения с организацией и предложить ей свои услуги. Если бы честолюбие было руководящим мотивом членов партии, то теперь оно могло бы насытиться, потому что успех был опьяняющий. Тот, кто не пережил с нами периода после 1 марта, тот никогда не составит себе понятия о всем значении этого события для нас как революционной партии. Понятно, что удаление в такой момент из Петербурга было тягостно для всякого человека, верящего в свои силы и думающего, что интересы дела требуют его присутствия, даже вопреки требованиям благоразумия. Поддерживаемая Сухановым, я представила Комитету такие аргументы в защиту моего желания остаться на месте, что Комитет разрешил мне это, но, к сожалению, не надолго. 3 апреля Григорий Исаев не вернулся домой: он был схвачен, как потом я узнала, каким-то предателем на улице, подобно некоторым другим агентам, погибшим в течение марта месяца. Так как во избежание беспокойств и недоразумений мы придерживались правила, что хозяева общественных квартир не имеют права проводить ночь вне дома без предварительного уговора об этом, то в 12 часов ночи 3 апреля я уже не сомневалась, что Исаев арестован.
В это время наша квартира в силу разных обстоятельств превратилась мало-помалу в склад для всевозможных вещей: после ликвидации рабочей типографии к нам был перенесен шрифт и прочие ее принадлежности; когда закрылась химическая лаборатория, Исаев привез к нам всю ее утварь и большой запас динамита; Перовская передала нам же все, что сочла нужным вынести из своей квартиры; после ареста Фроленко мы получили половину паспортного стола; в довершение всего, вся литература, все издания шли из типографии "Народной воли" к нам и наполняли громадный чемодан, найденный пустым в нашей квартире. Такое богатство не должно было погибнуть, я решила спасти все и уйти из квартиры, оставляя ее абсолютно пустой.
4 апреля, вместо того чтоб искать кого-нибудь из своих, я решилась ждать прихода к себе и принялась приводить революционное имущество в удобовыносимый вид. Был уже 1 час дня, когда на квартиру зашел агент1. Он сообщил мне, что товарищи считают меня уже погибшей, так как с раннего утра дворники дефилируют перед арестованным накануне молодым человеком, отказавшимся назвать себя и указать свою квартиру. По описаниям дворников, уже побывавших у градоначальника, никто не сомневался, что это Исаев. Тем не менее он, пришедший, одобрил желание спасти вещи; я просила его дать знать об этом Николаю Евгеньевичу Суханову, как человеку столь энергичному и решительному, что самое невозможное кажется ему всегда возможным.
Через несколько часов Суханов явился и, со своей обычной распорядительностью, в течение двух часов Удалил с квартиры все; остались два узла с вещами, не представлявшими особой ценности. Это было уже в 8 часов вечера. Тогда он потребовал, чтоб я тотчас же ушла из дома; но я не видела никакой нужды уходить До утра, потому что была уверена, что Исаев квартиры не назовет, а не появление до сих пор полиции объясняла тем, что дворники нашего дома еще не собрались пойти на призыв; я думала, что ночью Исаеву дадут покой, и потому не видела риска оставаться у себя. После этих аргументов Суханов оставил меня, обещав наутро прислать двух барынь за остальными вещами. Поутру 5 апреля, когда я вышла осмотреть окрестности, то в воротах стояло щедринское "гороховое пальто", делавшее внушение дворникам: "Непременно до 12 часов! Непременно до 12 часов!" Было ясно, что дворников зовут на осмотр! Тогда я подала условный сигнал, что квартира еще безопасна, и в нее тотчас же вошли две знакомые и унесли последние узлы, прося меня не медлить уходом. Дождавшись и спровадивши под приличным предлогом женщину, которая приходила убирать нашу квартиру, я вышла, заперев свое опустошенное жилище. Говорят, что власти прибыли на квартиру, когда еще не остыл самовар, из которого я пила чай; они опоздали на 1 или полтора часа. Прогресс громадный в сравнении с Самарой и с Саратовом2. Этот день, 5 апреля, был днем казни наших цареубийц. Когда я вышла из дома, то народное зрелище уже кончилось, но всюду шел говор о казненных, и в то время, как сердце сжималось у меня от воспоминаний о Перовской и Желябове, мне пришлось в вагоне конно-железных дорог видеть искаженные лица и слышать исступленные речи того, что Суворин и Катков называют народом и что мы именуем Сенной площадью и Охотным рядом. После 5 апреля я оставалась в Петербурге еще до конца месяца, когда я уехала на юг.
__________________
1. Очевидно, агент Исполнительного комитета. Возврат.
2. Имеются в виду аресты участников "хождения в народ" в 1874-1875 гг. Возврат.
|
|
|
|
||